До будильника ровно полчаса, и Йормунгард откидывается обратно, в прохладу влажной от пота постели. Странная тревога, боязнь упустить что-то важное не оставляет его. Ощущение потери, пустившее корни в кошмарном сне и протянувшее свои ветви в реальность, накрывает Йорма с головой, когда он не находит рядом под боком привычного звериного жара.
Фенрир.
Волны океана помнят, как Пожиратель Солнца растерзал Всеотца, и нутро Змея затапливает торжеством, пока волны не напоминают, как они умерли. Ледяная ядовитая кровь Йормунгарда холодеет поступью инеистых великанов. Он резко садится в кровати и нашаривает глазами календарь. Сердцебиение Мирового океана пропускает два удара. Он снова на рубеже тысячелетий, в день, тремя норнами сплетенный – ему здесь было назначено обрести своего потерявшегося и потерявшего себя брата. Вновь вытолкнуть из шаткого равновесия древнее этого мира пророчество, приблизить его исполнение.
Только Йорм помнит свои ошибки и не собирается их повторять.
Ему не приходится вновь плутать по улицам города, ведомому змеиным чутьем и полубожественной интуицией. Йормунгард находит своего брата – грязного и оборванного, голодного и полубезумного – на том же самом месте. Мидгард содрогается вместе со своим Поясом, едва взгляд Йорма цепляется за видный над воротом порванной футболки длинный белый шрам.
Глупый, глупый волчонок, что ты наделал? Все ведь было как должно.
Змей смаргивает ядовитые слезы и протягивает бродяге, сыну Локи, пошедшему наперекор самой судьбе, свою бледную ладонь. "Пойдем, – говорит он злым волчьим глазам, всерьез расценивающим его руку как завтрак, – я отведу тебя домой". И во второй раз Йормунгард не знает, что именно заставляет Фенрира довериться ему и двинуться следом косматой тенью.
Змеиное гнездо, будущее волчье логово, брат обходит настороженно, без всякой толики узнавания. Йорм держится в стороне, не мешая Фенриру искать путь к себе. Сердце его ледяное, ядом полное, рвется клочьями морской пены – Змей понятия не имеет, что именно сделал его возлюбленный брат, какими силами мира заставил воды Урд вернуться к истокам, но догадывается, из-за чего.
И штормов всех Девяти миров не хватит, чтобы выреветь его любовь, благодарность и ярость на вселенскую несправедливость.
– Я буду звать тебя Волк, – говорит Йормунгард, помогая брату выбраться из горячей ванны. Ненавистные рисунки снова пятнают шкуру его Гарма, а крепкая привязь держит во тьме его память. Йорм не решается даже касаться Фенрира, хотя очень хочется – пальцы, губы жгутся воспоминанием солнечных поцелуев, звериных укусов, жесткой шерсти, но это только его воспоминания. Йормунгард терпелив и мудр. Фенрир должен вспомнить сам.
Тем слаще звучит однажды хриплый вопрос: "Мы были вместе?". Йорм кивает. "Я любил тебя?". Змей стискивает зубы, но кивает вновь. Его страшит, что Фенрир скажет дальше, но тот, против ожидания, вдруг выдыхает облегченно и нелепо, как щенок, тянется его поцеловать.
Чертов Мунин, кажется, все чаще касается беспамятного Волка своим эбонитовым крылом – все чаще Фенрир просыпается в смутно-знакомых кошмарах, мечется неистово, пытаясь выцарапать, выгрызть не имеющие смысла ошметки воспоминаний, выбить их значения из холодно-молчащего Йорма. Змей непоколебим. Он не хочет повторения прошлого пути и стойко сносит волчьи бури.
Новый план рождается в сознании Йормунгарда неожиданно и элегантно. Он забывает момент, когда полный боли вой Фенрира обращается песнями, а он сам обнаруживает рокот волн в тягучих рифах электрогитары. Змей помнит только самый первый их концерт – в прокуренном клубе перед десятком человек, – когда страх и адреналин мешались в ядовитый коктейль, когда мир окончательно замкнулся на Фенрире, стоило им в водовороте ревущей интермедии соприкоснуться лбами, соединиться взглядами. Иггдрасиль, предательство асов, проклятая Глейпнир, Солнца вокруг – все это перестало иметь значение. Они едва не поцеловались тогда. А наутро Йорм обнаружил, что рисунок на любимой шее едва заметно, но все же поблек.
Со змеиной изворотливостью Йормунгард устраивает их дела: подыскивает музыкантов, договаривается с клубами, оставляя Фенрира выплескивать в песнях свои кошмары и шрамы памяти. Он кормит своего Волка ревущей толпой, их восторгом и яростью, сотнями внутренних солнц, терпеливо истончая цепь вокруг звериного сознания. И каждая стертая клетка вписанных в кожу Гарма татуировок-звеньев возвращается ему крошкой прежнего себя. Очередным воспоминанием.
– Да, – твердо отвечает Йорм, баюкая на плече косматую волчью голову. – Ты потерял меня в тот раз. Но теперь все будет иначе. Я всегда буду рядом.[AVA]http://i.imgur.com/6zyiJaZ.png[/AVA][NIC]JORMUNGAND[/NIC][SGN]Пей с моих ладоней, наливай полнее!
Будь живой мечтою, разъяренным зверем!
Наливай полнее, небо все светлее,
Снова завтра в море, в пасть морского змея!
Пей с моих ладоней![/SGN]
Отредактировано Derek Hale (2017-07-30 19:27:53)
